Сказка о Джударе
Дошло до меня также, — начала новую сказку Шахразада, — что один купец по имени Омар имел трех сыновей, старшего из которых звали Салим, младшего — Джудар, а среднего — Селим, и воспитывал их, пока они не сделались мужчинами. Но он любил Джудара больше, чем его братьев, и когда тем сделалось ясно, что он любит Джудара, их взяла ревность, и они возненавидели Джудара. И их отцу стало ясно, что они ненавидят своего брата. А отец их был стар годами, и испугался он, что, когда он умрет, Джудару достанутся тяготы из-за его братьев. И он призвал нескольких людей науки и сказал: «Подайте мне мои деньги и материи!» И когда ему подали все его деньги и материи, он сказал: «О люди, разделите эти деньги и материи на четыре части, согласно постановлениям закона».
И имущество разделили, и отец дал каждому сыну долю и долю взял себе и сказал: «Вот мое имущество, я разделил его между ними, и для них не осталось ничего ни у меня, ни друг у друга, и когда я умру, между ними не возникнет разногласия, так как я разделил наследство при жизни. А то, что я взял себе, будет для моей жены, матери этих детей, и она станет помогать себе этим, чтобы прожить…»
Шестьсот седьмая ночь
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала шестьсот седьмая ночь«Шахразада сказала:»Дошло до меня, о счастливый царь, что купец разделил свои деньги и материи на четыре доли и дал каждому из своих трех сыновей долю, а четвертую долю взял себе и сказал: «Эта доля будет для моей жены, матери этих детей, и она станет помогать себе ею, чтобы прожить».
А потом, через малое время, отец умер, и ни один из братьев не был доволен тем, что сделал их отец Омар, и все требовали прибавки от Джудара, говоря ему: «Деньги нашего отца у тебя!»
И Джудар с братьями принес жалобу судьям, и пришли мусульмане, которые присутствовали во время дележа, и засвидетельствовали то, что знали, и судья не позволил братьям притеснять один другого. И Джудар потерял часть денег, и его братья из-за тяжбы тоже потеряли, и они оставили его на время, но потом снова начали строить козни. И Джудар понес на них жалобу судьям, и они опять потеряли много из-за судей, и братья до тех пор искали управы друг на друга у одного притеснителя за другим и теряли деньги, пока не скормили всех своих денег притеснителям и все не стали бедняками. И затем братья Джудара пришли к матери и стали над ней смеяться и отняли у нее деньги, и побили ее и выгнали. И она пришла к своему сыну Джудару и сказала ему: «Твои братья сделали со мною то-то и то-то и взяли мои деньги!» — и стала проклинать их. И Джудар сказал: «О матушка, не проклинай их, Аллах воздаст каждому из них за их дела. Но я, о матушка, сделался бедняком, и мои братья тоже бедняки; тяжба заставляет терять деньги, а мы с ними много раз тягались перед судьями, и это не принесло нам никакой пользы, напротив, мы все потеряли, что оставил нам отец, и люди опозорили нас из-за наших препирательств. Неужели я стану еще раз тягаться с ними по этому делу и мы подадим жалобу судьям? Этого не будет! Ты станешь жить у меня, и я оставлю тебе лепешку, которую ем, а ты молись за меня, и Аллах наделит и меня и тебя. Оставь их — они потерпят от Аллаха за свои дела — и утешайся словом сказавшего:
Обидит если глупец тебя, оставь его
И жди поры удобной для отмщенья.
В стороне держись от обиды гнусной, — когда б гора
Обижала гору, обидчик был бы сломлен.
И он принялся успокаивать свою мать и уговаривать, и та согласилась и осталась у него. И Джудар взял сеть и стал ходить к реке и прудам и каждый день он шел куданибудь, где плескалась вода. И один день он зарабатывал десять, другой — двадцать, а третий — тридцать и тратил деньги на свою мать, и хорошо ел, и хорошо пил. А у его братьев не было ни ремесла, ни купли, ни продажи, и вошло к ним поражающее и уничтожающее и бедствие постигающее. А они уже сгубили то, что отняли у матери, и оказались в числе несчастных нищих голодранцев. И иногда они приходили к матери и унижались перед ней и жаловались на голод, а сердце матери жалостливо, и она кормила их черствым хлебом, и если у нее было вчерашнее варево, она говорила: «Ешьте скорей и уходите раньше, чем придет ваш брат; для него будет нелегко видеть вас, и это ожесточит его сердце против меня, вы опозорите меня перед ним». И братья торопливо ели и уходили.
И вот однажды они пришли к матери, и та поставила перед ними варево и хлеб, и они стали есть, и вдруг вошел брат Джудар. И мать смутилась, и ей сделалось стыдно, она испугалась, что он на нее рассердится, и склонила голову к земле со стыда перед своим сыном, но Джудар улыбнулся братьям в лицо и сказал: «Простор вам, братья! Благословенный день! Как случилось, что вы меня посетили в этот благословенный день?» И он обнял их выказал к ним любовь и сказал: «Я не думал, что вы оставите меня тосковать, не придете ко мне и не взглянете на меня и на вашу мать». И братья ответили: «Клянемся Аллахом, о брат наш, мы стосковались по тебе, и нас прежде удерживал лишь стыд из-за того, что у нас с тобой случилось, но мы очень раскаивались. Это дело шайтана, прокляни его Аллах великий, и нет нам благословения ни в ком, кроме тебя и нашей матери…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восьмая ночь
Когда же настала шестьсот восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар пришел домой и увидел своих братьев, он сказал им: «Добро пожаловать!» И воскликнул: «Нет мне благословения ни в ком, кроме вас». А его мать сказала: «О дитя мое, да обелит Аллах твое лицо, и да умножит Аллах твое благосостояние! Ты самый великодушный, о дитя мое!» — «Добро вам пожаловать! — сказал Джудар. Оставайтесь у меня — Аллах великодушен, добра у меня много».
И он помирился с братьями, и те провели у него ночь и поужинали с ним, а на следующий день они позавтракали и Джудар взял сеть и вышел через ворота дающего победу. А его братья ушли и пропадали до полудня и пришли, и мать подала им обед, а вечером пришел их брат и принес мясо и зелень. И они провели таким образом месяц, и Джудар ловил рыбу и продавал ее и тратил деньги на мать и братьев, а те ели и забавлялись. И случилось в какой-то день, что Джудар понес сеть к реке и кинул ее и потянул, и сеть поднялась пустая, и тогда он забросил ее во второй раз, и она опять поднялась пустая. И Джудар сказал про себя: «В этом месте нет рыбы!» И перешел в другое место и закинул там сеть, и она поднялась пустая, и тогда он перешел в другое место и переходил с утра до вечера, но не поймал даже маленькой рыбешки. «Чудеса! — воскликнул он. — Рыба, что ли, в реке вышла, или этому другая причина?»
И он взвалил сеть на спину и пошел назад, огорченный и озабоченный, неся заботу о братьях и о матери и не зная, чем накормить их на ужин. И он проходил мимо пекарни и увидел, что люди толпятся за хлебом и в руках у них деньги, но хлебопек не обращает на них внимания. И он остановился и вздохнул, и хлебопек сказал ему: «Простор тебе, Джудар! Тебе надо хлеба?» И Джудар промолчал, а хлебопек молвил: «Если у тебя с собой нет денег, бери хлеба вдоволь, тебе будет отсрочка». — «Дай мне на десять полушек хлеба», — сказал Джудар. «Возьми еще и эти десять полушек, — молвил хлебопек, — а завтра при неси мне на двадцать рыбы». — «На голове и на глазах!» — ответил Джудар и, взяв хлеб и десять полушек, купил на них кусок мяса и зелени. «Завтра владыка облегчит мою беду», — подумал он и пошел в свое жилище.
И его мать сварила кушанье, и Джудар поужинал и лег спать. А на другой день он взял сеть, и мать сказала ему: «Садись, позавтракай». И он ответил: «Завтракай ты с братьями». И ушел к реке. И он закинул сеть в первый раз, и во второй, и в третий, и переходил с места на место, и делал это до послеполуденного времени, но ему ничего не попалось. И тогда он поднял сеть и пошел, огорченный. А у него не было другой дороги, как мимо хлебопека. И когда Джудар подошел, хлебопек увидел его и отсчитал ему хлеб и серебро и сказал: «Подойди, бери и ступай! Нет сегодня — будет завтра». И Джудар хотел извиниться перед ним, но хлебопек сказал: «Иди, извинений не нужно, если бы ты что-нибудь поймал, улов был бы с тобой. Когда я увидел тебя ни с чем, я понял, что тебе ничего не досталось, а если тебе и завтра ничего не достанется, приходи, бери хлеба и не стыдись, тебе будет отсрочка».
И в третий день Джудар ходил по прудам до послеполуденного времени, но не поймал ничего, и тогда он пошел к хлебопеку и взял у него хлеб и серебро. И он делал так семь дней подряд, а потом расстроился и сказал себе: «Пойду сегодня к пруду Каруна» [497].
И он хотел закинуть сеть и не успел опомниться, как приблизился к нему магрибинец [498], ехавший на муле, и был он одет в великолепную одежду, а на спине мула лежал вышитый мешок, и все на муле было вышито. И магрибинец сошел со спины мула и сказал: «Мир тебе, о Джудар, сын Омара». И Джудар ответил: «И тебе мир, о господин мой, хаджи». — «О Джудар, — сказал магрибинец, — у меня есть к тебе просьба, и если ты меня послушаешься, то получишь большие блага и станешь по этой причине моим другом и исполнителем моих желаний». — «О господин мой хаджи, — ответил Джудар, скажи мне, что у тебя на уме, я тебя послушаюсь и не стану тебе прекословить». «Прочитай „Фатиху“!» [499] — сказал магрибинец. И Джудар прочитал с ним «Фатиху», а потом магрибинец вынул шелковый шнурок и сказал Джудару: «Скрути мне руки и затяни шнурок покрепче, и брось меня в пруд, и подожди немного, и если увидишь, что я высуну из воды поднятую руку, прежде чем покажусь весь, накинь на меня сеть и вытащи меня поскорее; если же ты увидишь, что я высунул ногу, знай, что я мертв и оставь меня. Возьми тогда мула и мешок и пойди на рынок купцов; ты найдешь там еврея по имени Шамиа, которому отдашь мула, а он даст тебе сто динаров. Возьми их, скрывай тайну и уходи своей дорогой».
И Джудар крепко скрутил магрибинца, а тот говорил ему: «Стягивай крепче. — И потом он сказал: — Толкай меня, пока не сбросишь в пруд». И Джудар толкнул его и сбросил. И магрибинец погрузился в воду, а Джудар постоял, ожидая его, некоторое время, и вдруг высунулись ноги магрибинца. И Джудар понял, что он умер, и взял мула и, оставив магрибинца, отправился на рынок купцов. Он увидел, что тот еврей сидит на скамеечке у входа в кладовую, и когда еврей увидел мула, он воскликнул: «Погиб человек! Его погубила одна лишь жадность», — сказал он потом и, взяв у Джудара мула, дал ему сто динаров и наказал ему хранить тайну, и Джудар взял динары и пошел. Он забрал у хлебопека сколько ему было нужно хлеба и сказал: «Возьми этот динар». И пекарь взял динар и сосчитал, сколько ему приходится, и сказал: «У меня остается для тебя хлеба еще на два дня…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот девятая ночь
Когда же настала шестьсот девятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда хлебопек подсчитал с Джударом плату за хлеб, он сказал ему: «У меня для тебя осталось с динара еще на два дня хлеба».
И Джудар пошел от него к мяснику и дал ему другой динар и, купив у него кусок мяса, сказал: «Оставь остаток с динара у себя на счету», взял зелень и ушел. И он увидел, что его братья требуют у матери чего-нибудь поесть, а та говорит:
«Потерпите, пока придет ваш брат, у меня ничего нет», — и вошел и сказал: «Берите, ешьте!»
И братья набросились на хлеб, точно гули, а Джудар отдал матери оставшееся золото и сказал: «Возьми, матушка, а когда придут мои братья, дай им денег, чтобы они купили себе поесть в мое отсутствие».
И он проспал ночь, а наутро взял сеть и пошел к пруду Каруна, и остановился, и хотел закинуть сеть, и вдруг приблизился другой магрибинец, верхом на муле, еще более нарядный, чем тот, что умер, и с ним был седельный мешок, а в мешке две шкатулки, и в каждом кармане по шкатулке.
«Мир тебе, о Джудар», — сказал магрибинец. И Джудар ответил: «И тебе мир, о господин мой хаджи!» И магрибинец спросил: «Приезжал ли к тебе вчера магрибинец верхом на таком же муле, как этот?» И Джудар испугался и стал отрицать и сказал: «Я никого не видел» (он боялся, что магрибинец спросит, куда он поехал, а если Джудар ответит, что он утонул в пруде, магрибинец, может быть, подумает, это он его утопил! — и ему осталось только отрицать).
«О бедняга, — сказал магрибинец, — это мой брат, и он опередил меня». — «Я ничего не знаю», — сказал Джудар, и магрибинец спросил его: «Разве ты не связал его и не бросил в пруд и он не говорил тебе: „Если высунутся мои руки, набрось на меня сеть и вытащи меня поскорее, а если высунутся мои ноги, я буду мертв, а ты возьми мула и отведи его к еврею по имени Шамиа, и он даст тебе сто динаров?“ И высунулись его ноги, и ты взял мула и отвел его к еврею, и тот дал тебе сто динаров?» — «Если ты это знаешь, зачем же ты меня спрашиваешь?» — сказал Джудар. И магрибинец ответил: «Я хочу, чтобы ты сделал со мною то же, что сделал с моим братом».
И он вынул шелковый шнурок и сказал Джудару:
«Свяжи меня и брось в пруд, и если со мной случится то же, что с моим братом, возьми мула, отведи его к еврею и возьми у него сто динаров». «Подходи», — позвал его Джудар. И магрибинец подошел, и Джудар связал его и толкнул, и тот упал в пруд и погрузился в воду. И Джудар подождал немного, и показались ноги, и тогда Джудар воскликнул: «Он умер в несчастии. Если захочет Аллах, ко мне будут каждый день приезжать магрибинцы, и я стану их связывать, и они поумирают, а мне хватит с каждого мертвого по сто динаров».
И он взял мула и пошел, и когда еврей увидел его, он сказал: «И этот тоже умер!» И Джудар отвечал: «Пусть живет твоя голова!» — «Вот воздаяние жадным», — сказал еврей и, взяв у Джудара мула, отдал ему сто динаров. И Джудар взял их и отправился к матери и отдал ей деньги. И мать спросила его: «О дитя мое, откуда у тебя эти деньги?» И Джудар рассказал ей, и она молвила: «Ты больше не пойдешь к пруду Каруна: я боюсь за тебя из-за магрибинцев». — «О матушка, — сказал Джудар, — я бросаю их в пруд только с их согласия. Что же мне делать! Вот ремесло, которое приносит нам каждый день сто динаров, и я быстро возвращаюсь домой. Клянусь Аллахом, я не брошу ходить к пруду Каруна, пока не исчезнет след магрибинцев и никого не останется из них».
И на третий день он пошел и остановился, и вдруг подъехал магрибинец верхом на муле и с мешком, и он был одет еще наряднее, чем два первые.
«Мир тебе, о Джудар, о сын Омара», — сказал он. И Джудар подумал: «Откуда они все меня знают?» А потом он ответил на приветствие, и всадник спросил: «Проезжали ли в этом месте магрибинцы?» — «Двое», — ответил Джудар. «Куда они направились?» — спросил всадник. И Джудар ответил: «Я их связал и сбросил в этот пруд, и они утонули, и для тебя исход будет такой же». И магрибинец засмеялся и сказал: «О бедняга, у всякого живущего своя судьба!» И он сошел с мула и сказал: «О Джудар, сделай со мной то же, что ты сделал с ними». — И вынул шелковый шнурок, а Джудар сказал: «Выверни руки, чтобы я тебя связал: я спешу, и мое время ушло».
И магрибинец вывернул руки, и Джудар связал его и толкнул, и он упал в пруд, а Джудар остался стоять, ожидая, что будет. И вдруг магрибинец высунул руки и сказал Джудару: «Кидай сеть, о бедняга!» И Джудар накинул на него сеть и вытащил его, и вдруг оказалось, что магрибинец держит в каждой руке по рыбе, цвета красного как коралл. «Открой шкатулки», сказал он Джудару. И Джудар открыл шкатулки, и магрибинец положил в каждую шкатулку по рыбе и закрыл шкатулки, а потом он обнял Джудара и поцеловал его в щеки, справа и слева, и воскликнул: «Да избавит тебя Аллах от всякой беды! Клянусь Аллахом, если бы ты не накинул на меня сеть и не вытащил меня, я не перестал бы держать этих рыб и погружался бы в воду, пока не умер, и я не мог бы выйти из воды». — «О господин мой, хаджи, сказал Джудар, — заклинаю тебя Аллахом, расскажи мне, каковы дела тех, что утонули раньше, и что такое поистине эти рыбы, и в чем дело с евреем…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот десятая ночь
Когда же настала шестьсот десятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар спросил магрибинца и сказал ему: «Расскажи мне про тех, что утонули раньше», — магрибинец ответил:»О Джудар, знай, что те, кто утонул раньше — мои братья. И одного из них звали Абд-ас-Селлям, а второго — Абд-аль-Ахад. Меня же зовут Абд-ас-Самад, а тот еврей — наш брат, и его зовут Абд-ар-Рахим, но только он не еврей, а мусульманин, маликит [500] по исповеданию. Наш отец научил нас разгадывать загадки, открывать клады и колдовать. Мы упражнялись в этом до тех пор, пока не стали нам служить мариды из джиннов и ифритов [501]. Нас четверо братьев, и имя нашего отца — Абдаль-Вадуд, и отец наш умер и оставил нам много денег. И стали мы делить сокровища, деньги и талисманы и дошли до книг и разделили их, и возникло между нами разногласие из-за книги, называемой Сказания Древних [502], которой нет подобия, и нельзя определить ей цены или уравновесить ее драгоценными камнями, так как в ней упомянуты все клады и разрешены все загадки. Наш отец поступал согласно этой книги, а мы запомнили из нее немногое, и у каждого из нас было желание завладеть ею, чтобы узнать то, что в ней содержится. И когда возникло между нами разногласие, явился к нам шейх нашего отца, который его воспитал и обучил колдовству и волхвованию, а звали его волхв Пресокровенный, и сказал нам: «Подайте книгу!» И мы подали ему книгу, и он молвил: «Вы дети моего сына, и невозможно, чтобы я кого-нибудь из вас обидел. Пусть тот, кто хочет взять эту книгу, пойдет разыскивать клад аш-Шамардаля и принесет мне круг небосвода, коробочку для сурьмы, перстень и меч. У перстня есть марид, который ему служит, по имени Грохочущий Гром, и над тем, кто владеет этим перстнем, не имеет власти ни царь, ни султан, и если он захочет овладеть всей землей вдоль и поперек, он будет на это властен. А что до меча, то, если он будет обнажен против войска и несущий его взмахнет им, он обратит войско вспять, и если он скажет мечу, когда будет им взмахивать: „Перебей это войско!“ — из меча выйдет огневая молния и убьет всех. Что же касается круга небосвода, то, если тот, кто им овладеет, захочет увидеть все страны от востока до запада, он увидит их и сможет это сделать, сидя на месте. И какую сторону он захочет увидеть, пусть к той стороне и направит он круг и посмотрит в него — он увидит ее землю и обитателей, как будто она меж его рук. А если он разгневается на какой-нибудь город и направит круг на диск солнца с тем, чтобы сжечь его — этот город сгорит. Что же до коробочки для сурьмы, то всякий, кто насурьмит из нее глаза, увидит все клады. Но у меня есть для вас одно условие: всякий, кто окажется не в силах открыть этот клад, не будет иметь права на эту книгу, а тот, кто откроет клад и принесет мне эти четыре сокровища, имеет право взять книгу».
И мы согласились на это условие, и волхв сказал нам: «О дети мои, знайте, что клад аш-Шамардаля находится под властью детей Красного царя. Ваш отец рассказывал мне, что он старался открыть этот клад, но не смог, и дети Красного царя убежали от него к одному из прудов в земле египетской, называемый прудом Каруна, и бросились в него. И ваш отец настиг их в Египте, но не мог их схватить, потому что они исчезли в пруде, а пруд тот заколдован…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот одиннадцатая ночь
Когда же настала шестьсот одиннадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что волхв Пресокровенный рассказывал юношам историю и говорил: «И потом он вернулся побежденный и не мог открыть клад аш-Шамардаля, подвластный детям Красного царя. И когда ваш отец оказался перед ними бессилен, он пришел ко мне и стал жаловаться, и я начертил для него гадательную таблицу и увидел, что этот клад будет открыт только при помощи юноши из сынов Египта по имени Джудар, сын Омара, — он будет причиной поимки детей Красного царя, и будет этот юноша рыбаком, и встреча с ним произойдет у пруда Каруна. И колдовство разрешится, только если Джудар свяжет обладателя счастья и бросит его в пруд, и он будет сражаться с детьми Красного царя, и тот, кому предназначено счастье, схватит их, а тот, кому счастья нет, погибнет, и его ноги покажутся из воды. У того же, кто останется цел, покажутся из воды руки, и будет нужно, чтобы Джудар накинул на него сеть и вытащил его из пруда. И мои братья сказали: „Мы пойдем, даже если погибнем!“ И я сказал: „Я тоже пойду“. А что касается до нашего брата, который в обличье еврея, то он сказал: „Нет у меня к этому желания“. И мы договорились с ним, что он отправится в Египет в обличье еврея-купца, чтобы, когда кто-нибудь из нас умрет в пруду, взять у Джудара мула и мешок и дать ему сто динаров. И когда пришел к тебе первый из нас, его убили дети Красного царя, и они убили второго моего брата, но со мной они не справились, и я схватил их». — «Где те, которых ты схватил?» — спросил Джудар. И магрибинец сказал: «Разве ты их не видел? Я их запер в шкатулки». — «Это рыбы», — ответил Джудар. А магрибинец молвил: «Это не рыбы, а ифриты в обличий рыб. Знай, о Джудар, что клад можно отыскать лишь с твоей помощью: дослушаешься ли ты меня и пойдешь ли со мной в город Фас и Микнас? [503] Мы откроем клад, и я дам тебе то, что ты потребуешь — ведь ты стал моим братом, по обету Аллаху, — и ты вернешься к твоей семье с веселым сердцем». — «О господин мой, хаджи, — молвил Джудар, — у меня на шее мать и два брата…»
Шестьсот двенадцатая ночь
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи. Когда же настала шестьсот двенадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудар сказал магрибинцу: «У меня на шее мать и два брата, и я их содержу. Если я пойду с тобой, кто станет кормить их хлебом?» — «Пустое, — отвечал магрибинец. — Если дело в расходах, то мы тебе дадим тысячу динаров, и ты отдашь их матери, чтобы она их тратила, пока ты не вернешься в свою страну, — ведь если ты отлучишься, то вернешься раньше, чем через четыре месяца».
И когда Джудар услышал о тысяче динаров, он сказал: «Давай, о хаджи, тысячу динаров, я оставлю их матери и пойду с тобой». И паломник выложил ему тысячу динаров, и Джудар взял их и пошел к своей матери и рассказал ей, что у него произошло с магрибинцем, и сказал: «Возьми рту тысячу динаров и трать их на себя ж на моих братьев! Я уезжаю с магрибинцем на запад и буду в отлучке четыре месяца, и мне достанется много добра. Помолись за меня, матушка». — «О дитя мое, — сказала ему мать, — ты заставляешь меня тосковать, и я боюсь за тебя». — «О матушка, — ответил Джудар, — не будет с тем, кого хранит Аллах, беды, а магрибинец — человек хороший». И он стал восхвалять его, и мать сказала: «Да смягчит Аллах к тебе его сердце! Поезжай с ним, о дитя мое, может быть, тебе что-нибудь достанется».
И Джудар простился с матерью и ушел, а когда он прибыл к магрибинцу Абд-ас-Самаду, тот спросил его: «Ты советовался с матерью?» И Джудар отвечал: «Да, она меня благословила». — «Садись сзади меня», — сказал магрибинец. И Джудар сел на спину мула. И магрибинец ехал от полудня до предзакатного времени, и Джудар проголодался, но не видел у магрибинца ничего съестного. «О господин мой хаджи, — сказал он ему, — ты, может быть, забыл захватить съестного в дорогу». — «Ты голоден?» — спросил магрибинец. И Джудар ответил: «Да».
И тогда магрибинец с Джударом сошли с мула, и магрибинец сказал ему: «Сними мешок!» И Джудар снял мешок, а магрибинец спросил: «Чего тебе хочется, о брат мой?» — «А что есть?» — спросил Джудар. И магрибинец молвил: «Заклинаю тебя Аллахом, скажи мне, чего ты желаешь». — «Хлеба с сыром», — сказал Джудар. «О бедняга, — воскликнул магрибинец, — хлеб с сыром тебя не достойны. Попроси чего-нибудь лучшего!» — «По мне все сейчас хорошо», — сказал Джудар. И магрибинец спросил:
«Ты любишь подрумяненных цыплят?» — «Да», — ответил Джудар. «А любишь рис с медом?» — спросил магрибинец.
И Джудар ответил; «Да». И магрибинец говорил««А любишь такое-то блюдо, и такое-то блюдо, и такое-то блюдо?» — пока не назвал ему двадцать четыре блюда кушаний. И Джудар сказал про себя:»Он одержимый. Откуда он принесет мне кушанья, которые назвал, когда у него нет ни кухни, ни повара. Скажу ему лучше: «Хватит!» И он сказал ему: «Хватит! Ты предлагаешь мне блюда, а я ни одного из них не вижу». — «Простор тебе, Джудар», — сказал магрибинец и, сунув руку в мешок, вынул золотое блюдо с двумя горячими подрумяненными цыплятами, а потом он сунул руку во второй раз и вынул золотое блюдо с кебабом [504], и он до тех пор вынимал из мешка, пока не вынул все двадцать четыре кушанья, которые упомянул, и Джудар оторопел, а магрибинец сказал: «Ешь, бедняга!»
И Джудар воскликнул: «О господин, ты положил в этот мешок кухню и людей, которые варят?» И магрибинец засмеялся и сказал: «К этому мешку приворожен слуга, и если бы ты требовал каждый час тысячу блюд, слуга приносил бы их и тотчас же подавал бы». — «Прекрасный мешок!» — воскликнул Джудар. И затем они поели вдоволь, а то, что осталось, магрибинец вылил и положил пустые блюда обратно в мешок. И он сунул туда руку и вынул кувшин, и они с Джударом напились и омылись и совершили предзакатную молитву, а потом магрибинец положил кувшин обратно в мешок и сложил туда же шкатулки и, взвалив мешок на мула, сел и сказал Джудару: «Садись, поедем! О Джудар, — спросил он потом, — знаешь ли ты, сколько мы проехали от Мисра [505] досюда?» — «Клянусь Аллахом, не знаю!» — ответил Джудар. И магрибинец молвил: «Мы проехали расстояние в целый месяц пути». — «Как так?» — спросил Джудар. «О Джудар, — промолвил магрибинец, — знай, что мул, который под нами, — марид из маридов джиннов, и он проходит в день расстояние в год, но ради тебя он шел не торопясь». И потом они сели и ехали до заката, а когда наступил вечер, магрибинец вынул из мешка ужин, а утром он вынул завтрак, и они ехали таким образом в течение четырех дней, и двигались до полуночи, и потом делали привал и спали, а утром пускались в путь, и всего, чего бы Джудар ни захотел, он просил у магрибинца, и тот доставал ему все из мешка.
А на пятый день они достигли Фаса и Микнаса и вступили в город, и когда они вошли, всякий, кто встречал магрибинца, здоровался с ним и целовал ему руку. И так продолжалось до тех пор, пока магрибинец не дошел до одних ворот, и он постучался, и ворота вдруг открылись, и за ними показалась девушка, подобная луне.
«О Рахма, о дочь моя, отопри нам дворец», — сказал магрибинец. И девушка ответила: «На голове и на глазах, о батюшка!» И вошла, тряся боками, и ум у Джудара улетел, и он воскликнул: «Это не иначе, как дочь царя!» И девушка отперла дворец, и магрибинец снял мешок с мула и сказал ему: «Уходи, да благословит тебя Аллах!» И вдруг земля расступилась, и мул опустился вниз, и земля снова стала такой, как была. «О покровитель! — воскликнул Джудар. — Слава Аллаху, который нас спас, когда мы были на спине этого мула!» И магрибинец сказал ему: «Не дивись, Джудар, я тебе говорил, что мул — ифрит. Но пойдем во дворец». И они вошли во дворец, и Джудар был ошеломлен обилием роскошных ковров и тем, что увидел там из редкостей и украшений из драгоценных камней и металлов.
И когда они сели, магрибинец приказал девушке и сказал ей: «О Рахма, подай такой-то узел!» И девушка поднялась и принесла узел и положила его перед своим отцом, а тот развязал узел и вынул из него одежду, стоившую тысячу динаров, и сказал Джудару: «Надевай, о Джудар, да будет тебе простор!» И Джудар надел эту одежду и стал подобен царю из царей запада. А магрибинец положил перед собой мешок и, сунув в него руку, вынимал из него блюда с разными кушаньями, пока не получилось скатерти с сорока блюдами, и сказал: «О господин, подойди, поешь и не взыщи с нас…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот тринадцатая ночь
Когда же настала шестьсот тринадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда магрибинец ввел Джудара во дворец, он расстелил для него скатерть с сорока блюдами и сказал:
«Подойди, поешь и не взыщи с нас: мы не знаем, чего ты желаешь из кушаний. Скажи нам, чего тебе хочется, то мы тебе и подадим, не откладывая». — «Клянусь Аллахом, о господин мой, хаджи, я люблю всякие кушанья, и ничего мне не противно, — ответил Джудар, — не спрашивай меня ни о чем и подавай все, что придет тебе на ум, а мне следует только есть».
И Джудар провел у магрибинца двадцать дней, и тот каждый день одевал его в новую одежду, и еда появлялась из мешка, и магрибинец не покупал ни мяса, ни хлеба и не варил, а вынимал все, что нужно, из мешка, даже разные плоды. А на двадцать первый день магрибинец сказал:
«О Джудар, пойдем — сегодня день, назначенный для открытия клада аш-Шамардаля».
И Джудар вышел с ним, и они прошли до конца города, а затем вышли из него, и Джудар сел на мула, и магрибинец тоже сел на мула, и они ехали до времени полудня и подъехали к каналу с текучей водой. И тогда Абд-ас-Самад спешился и сказал: «Сходи, о Джудар!» И Джудар спешился, и Абд-ас-Самад крикнул: «Живо!» И сделал рукой знак двум рабам, и те взяли мулов, и каждый из рабов пошел по дороге. И они ненадолго скрылись, а потом один из них вернулся с шатром и поставил его, а другой принес ковры и постлал их в шатре, а вдоль стен шатра он положил подушки и подлокотники. И потом один из рабов ушел и принес две шкатулки, в которых находились рыбы, а второй принес мешок, и магрибинец встал и сказал:
«Пойди сюда, о Джудар». И Джудар подошел и сел подле него, и магрибинец вынул из мешка блюда с кушаньями, и они пообедали, а после этого магрибинец взял шкатулки и начал над ними колдовать, и рыбы в шкатулках заговорили и сказали: «Мы здесь, о волхв этого мира, помилуй нас!» И стали звать на помощь. А магрибинец все колдовал, пока шкатулки не разлетелись на куски, и куски не разнесло ветром. И тогда показалось двое связанных, которые кричали: «Пощади, о волхв этого мира! Что ты хочешь с нами сделать?» И магрибинец ответил: «Я хочу вас сжечь, но если вы мне обещаете открыть клад аш-Шамардаля — будете помилованы». И связанные отвечали: «Мы тебе обещаем, мы откроем клад, но с условием, что ты приведешь рыбака Джудара. Клада не открыть иначе, как с его помощью, никто не может войти туда, кроме Джудара, сына Омара». — «Того, о ком вы говорите, я привел, он здесь, он вас слышит и видит», — отвечал магрибинец, и те двое обещали ему, что откроют клад, и он отпустил их.
А затем он вынул тростинку и несколько дощечек из красного сердолика, которые положил рядом с тростинкой. Потом он взял жаровню, положил в нее углей, дунул на них раз, зажег в них огонь и, принеся куренья, сказал:
«О Джудар, я буду читать заклинания и брошу на огонь куренья, и когда я начну заклинания, я не смогу говорить: иначе заклинание будет недействительно. Я хочу научить тебя, что тебе делать, чтобы достигнуть желаемого». «Научи меня», — сказал Джудар. И магрибинец молвил:
«Знай, когда я начну колдовать и брошу куренья, вода в потоке высохнет, и ты увидишь золотые ворота, величиной с ворота города, с двумя кольцами из металла. Спустись к воротам, постучись легким стуком и подожди немного, потом постучись в другой раз, стуком более тяжким, чем первый, а потом подожди немного и постучись тремя ударами, следующими один за другим, и ты услышишь, как кто-то говорит: «Кто стучится в ворота клада, а сам не умеет разрешать загадки?» А ты скажи: «Я, рыбак Джудар, сын Омара», — и ворота распахнутся, и выйдет из них человек с мечом в руке и скажет тебе: «Если ты этот человек, вытяни шею, чтобы я скинул тебе голову». Вытяни шею, не бойся: когда он поднимет руку с мечом и ударит тебя, он упадет перед тобой, и через некоторое время ты увидишь, что это — человек без духа. Тебе не будет больно от удара, и с тобой ничего не случится, но если ты ослушаешься этого человека, он убьет тебя. А когда ты уничтожишь его чары повиновением, входи и увидишь еще ворота. Постучись в них, и к тебе выедет всадник на коне, и на плече у него будет копье. И всадник спросит тебя:
«Что тебя привело сюда, куда не входит никто из людей и джиннов?» И взмахнет над тобою копьем, а ты открой ему свою грудь, и он ударит тебя и сейчас же упадет, и ты увидишь, что он — тело без духа. Но если ты ослушаешься его, он убьет тебя. Затем войди в третьи ворота, и выйдет к тебе потомок Адама с луком и стрелами в руках, и он метнет в тебя из лука, а ты открой ему свою грудь, и он поразят тебя и упадет перед тобою бездыханным телом. Но если ты ослушаешься его, он убьет тебя, затем войди в четвертые ворота…«
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот четырнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот четырнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что магрибинец говорил Джудару:»Войди в четвертые ворота и постучись — они распахнутся, и к тебе выйдет лев, огромный телом, и бросится на тебя, и разинет пасть, показывая, что хочет тебя съесть, но ты не бойся и не беги, а когда лев дойдет до тебя, дай ему руку — он сейчас же упадет, и с тобой ничего не случится. А потом войди в пятые ворота, и к тебе выйдет черный раб и спросит тебя: «Кто ты?» А ты скажи ему:
«Я Джудар». И раб скажет тебе: «Если ты этот человек, отопри шестые ворота». А ты подойди к воротам и скажи:
«О Иса, скажи Мусе, чтобы он отпер ворота!» И ворота откроются. И тогда входи и увидишь двух драконов, одного справа, другого слева, и каждый из них разинет пасть и бросится на тебя. Протяни им руки, и каждый дракон укусит тебя за руку, а если ты ослушаешься, они убьют тебя. А потом подойди к седьмым воротам и постучись, к тебе выйдет твоя мать и скажет: «Добро пожаловать, о мой сын! Подойди, я с тобой поздороваюсь!» А ты скажи ей:
«Держись от меня вдали и сними с себя одежду!» И она скажет тебе: «О сын мой, я твоя мать, и у меня над тобой право кормления и воспитания как же ты меня обнажаешь?» А ты скажи: «Если ты не снимешь с себя одежду, я убью тебя». И посмотри направо — увидишь меч, повешенный на стене; возьми его и обнажи над ней и говори ей: «Снимай!» И она будет тебя обманывать и унижаться перед тобой, но не жалей ее и, всякий раз как она что-нибудь снимет, говори ей: «Снимай остальное!» И не переставай угрожать ей убийством, пока она не снимет всего, что на ней есть, и не упадет. Вот тогда ты можешь считать, что разрешил загадки и уничтожил чары и находишься в безопасности. Входи и увидишь золото, наваленное кучами внутри клада, но пусть тебя ничто из этого не прельщает. Посредине клада ты увидишь комнату, перед которой повешена занавеска, приподними ее и увидишь волхва ашШамардаля лежащим на золотом ложе, и в головах у него будет что-то круглое, сверкающее, как луна. Это круг небосвода, а опоясан аш-Шамардаль мечом, и на пальце у него перстень, а на шее цепочка, на которой висит коробочка для сурьмы. Возьми эти четыре сокровища и берегись что-нибудь забыть из того, что я тебе назвал, и не ослушайся будешь раскаиваться, и за тебя придется тогда опасаться«.
И магрибинец повторил ему свое наставление во второй, в третий и в четвертый раз, и, наконец, Джудар сказал: «Я запомнил, но кто может устоять против чар, о которых ты упомянул, к вытерпеть такие великие ужасы?» — «О Джудар, не бойся, это все тела без духа», — отвечал магрибинец и стад его успокаивать. А Джудар воскликнул: «Полагаюсь на Аллаха!»
И затем магрибинец Абд-ас-Самад бросил в огонь порошки и некоторое время колдовал, и вдруг вода ушла, и показалось дно потока, и стали видны ворота клада. И Джудар спустился к воротам и постучал в них и услышал, как кто-то говорит: «Кто это стучит в ворота клада и не умеет разрешать загадки?» И Джудар сказал: «Я, Джудар, сын Омара». И ворота распахнулись, и к нему вышел тот человек и обнажил меч и сказал: «Вытягивай шею». И Джудар вытянул шею, и человек ударил его и упал. И то же было у вторых ворот и дальше, пока Джудар не уничтожил чары семи ворот. И тогда вышла его мать и сказала: «Будь здоров, о дитя мое!» И Джудар спросил: «Что ты такое?» И женщина сказала: «Я твоя мать, и у меня над тобой право кормления и воспитания, я носила тебя девять месяцев, о дитя мое». «Снимай одежду», — сказал Джудар. И женщина молвила: «Ты мой сын, как же ты меня обнажаешь?» Но Джудар воскликнул: «Снимай, или я сниму тебе голову вот этим мечом». И он протянул руку и, взяв меч, обнажил его над женщиной и сказал ей: «Если ты не скинешь одежды, я убью тебя». И спор между ними затянулся, и, наконец, когда Джудар умножил угрозы, женщина скинула кое-что, и Джудар воскликнул: «Скидывай остальное», — и долго с ней спорил, пока она не скинула еще кое-что, и дело продолжалось таким образом, и женщина говорила: «О дитя мое, обмануло в тебе воспитание!» Пока на ней не осталось ничего, кроме рубахи. И тогда она сказала: «О дитя мое, разве сердце у тебя каменное, и ты опозоришь меня, обнажив мою срамоту? О дитя мое, разве это не запретно?» И Джудар сказал: «Твоя правда, не скидывай рубахи!» И едва произнес он эти слова, как женщина закричала: «Он ошибся! Бейте его!» И на него посыпались удары, точно капли дождя, и слуги клада собрались вокруг него и задали ему порку, которой он не забывал всю жизнь, а потом его вытолкали и выбросили за ворота клада, и ворота замкнулись, как прежде. И когда Джудара выбросили за ворота, магрибинец тотчас же подхватил его, и воды потекли по-прежнему…«
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот пятнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот пятнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда слуги клада побили Джудара и выбросили его за ворота и ворота замкнулись и поток побежал попрежнему, Абд-ас-Самад, магрибинец, поднялся и стал читать над Джударом, пока тот не пришел в себя и не очнулся после забытья. И тогда магрибинец спросил его: «Что ты сделал, несчастный?» И Джудар отвечал: «Я уничтожил все препятствия и дошел до моей матери, и у меня с нею возник долгий спор, и она стала, о брат мой, скидывать одежду, и на ней не осталось ничего, кроме рубахи, и тогда она сказала мне: „Не позорь меня, ведь обнажать срамоту запретно“. И я оставил на ней рубаху из жалости к ней, и вдруг она закричала: „Он ошибся! Бейте его!“ И вышли люди (я не знаю, где они были) и задали мне такую порку, что я был близок к смерти, и вытолкали меня, и я не знаю, что было со мной после этого».
«Не говорил ли я тебе: не будь непослушен? — сказал магрибинец. — Ты причинил зло мне и себе самому. Если бы она сняла рубаху, мы бы достигли желаемого. А теперь ты пробудешь у меня до этого же дня в будущем году». И он тотчас же кликнул рабов, и те отвязали палатку и унесли ее и, скрывшись ненадолго, вернулись с мулами. И Джудар с магрибинцем сели каждый на мула и вернулись в город Фас.
И Джудар стал жить у магрибинца и получал хорошую еду и хорошее питье. И каждый день магрибинец одевал его в роскошную одежду, пока год не кончился и наступил назначенный день. «Вот тот день, — сказал тогда магрибинец, — пойдем!» И Джудар отвечал: «Хорошо!» И магрибинец вывел его за город, и они увидели тех двух рабов с мулами, и они сели и направились к потоку. И рабы поставили палатку и устлали ее коврами, и магрибинец вынул скатерть, и они пообедали, а потом он вынул тростинку и дощечки, как в первый раз, и зажег огонь и принес куренья и сказал: «О Джудар, я хочу дать тебе наставление». — «О господин мой, хаджи, — ответил Джудар, — если я забыл порку, то забыл и наставление». — «Помнишь ли ты наставление?» — спросил магрибинец. И Джудар отвечал: «Да!» И магрибинец молвил: «Береги свою душу и не думай, что та женщина — твоя мать, это — сторож клада в образе твоей матери, и он хочет заставить тебя ошибиться. Если в первый раз ты вышел живым, то в этот раз, если ты ошибешься, тебя выкинут убитым». — «Если я ошибусь, то достоин того, чтобы меня сожгли», — сказал Джудар.
И тогда магрибинец насыпал порошок и стал колдовать. И поток высох, и Джудар подошел к воротам и постучался, и ворота распахнулись, и он уничтожил семь охран и дошел до своей матери, и та сказала ему: «Добро пожаловать, о сын мой!» И Джудар воскликнул: «Откуда я тебе сын, о проклятая? Скидывай одежду!» И женщина стала его обманывать и скидывала одну вещь за другой, пока на ней не осталось ничего, кроме рубахи, и Джудар воскликнул: «Скидывай, проклятая!» И она скинула рубаху и стада телом без духа. И Джудар вошел и увидел золото, наваленное кучами, но не обратил ни на что внимания, и затем он вошел в комнатку и увидел волхва аш-Шамардаля, который лежал, опоясанный мечом, с перстнем на пальце и коробочкой для сурьмы на груди, а в головах у него Джудар увидел круг небосвода. И он подошел и отвязал меч и взял перстень, круг небосвода и коробочку и вышел, и вдруг заиграли для него музыку, и слуги клада закричали: «На здоровье тебе то, что тебе даровано, о Джудар!» И музыка играла, пока Джудар не вышел из клада, а когда он пришел к магрибинцу, тот перестал заклинать и окуривать и поднялся и обнял Джудара и приветствовал его. И Джудар отдал ему четыре сокровища, и магрибинец взял их и кликнул рабов, и рабы взяли палатку и унесли ее и вернулись с мулами, и Джудар с магрибинцем сели и въехали в город Фас. И магрибинец принес мешок и стал вынимать из него кушанья, и перед ним оказалась полная скатерть, и тогда он сказал: «О брат мой! О Джудар, ешь!» И Джудар ел, пока не насытился, и магрибинец вылил остаток кушаний в другие блюда, а пустые положил обратно в мешок. И потом магрибинец Абдас-Самад сказал: «О Джудар, ты покинул свою землю и страну из-за нас и исполнил наше дело, и за нами осталось для тебя одно желание. Пожелай же того, что попросишь, Аллах великий даровал это тебе при нашем посредстве. Проси же, чего желаешь, и не стыдись, — ты заслужил». — «О господин мой, — сказал Джудар, — я желаю от Аллаха великого, а затем от тебя, чтобы ты дал мне этот мешок». — «Подай мешок», — сказал магрибинец. И Джудар подал мешок, и магрибинец сказал: «Возьми его, он твой по праву, и если бы ты пожелал другого, мы бы тебе дали. Но ведь из него, о бедняга, ты будешь пользоваться только пищей, а ты терпел с нами тяготы, и мы тебе обещали, что вернем тебя в твою страну с радостным сердцем. Из этого мешка ты будешь есть, и мы дадим тебе другой мешок, полный золота и драгоценных камней, и доставим тебя в твою страну, и ты сделаешься купцом. Одень себя и свою семью, и тебе не нужно будет денег, и есть ты с семьей станешь из этого мешка. А поступать с ним нужно вот как: ты опустишь в него руку и скажешь: „Заклинаю тебя теми великими именами, которые над тобою, о слуга этого мешка, принеси мне такое-то блюдо!“ — И он принесет тебе то, что ты потребуешь, хотя бы ты требовал каждый день тысячу блюд».
И потом магрибинец призвал раба с мулом и наполнил Джудару мешок один карман золотом, другой драгоценными камнями и дорогими металлами и сказал: «Садись на этого мула, а раб пойдет впереди тебя. Он будет показывать тебе дорогу, пока не приведет тебя к воротам твоего дома. Когда ты приедешь, возьми мешки и отдай рабу мула, он приведет его сюда. Не открывай никому своей тайны. Поручаем тебя Аллаху!» — «Да умножит Аллах тебе блага!» — сказал Джудар и, положив мешки на спину мула, сел и поехал, а раб пошел впереди, и мул следовал за рабом весь день и всю ночь.
А на другой день утром Джудар въехал в Ворота Победы и увидел свою мать, которая сидела и просила у проходящих: «Чего-нибудь ради Аллаха!» И его разум улетел, и он сошел со спины мула и бросился к своей матери, а та, увидев его, заплакала. И Джудар посадил ее на спину мула, а сам шел у стремени, пока не пришел к дому. И тогда он снял свою мать на землю и взял мешки и оставил мула рабу, а тот ушел к своему господину, так как этот раб был шайтан, и мул — тоже шайтан.
Что же касается Джудара, то ему было тяжело, что его мать просит, и, войдя в дом, он спросил: «О матушка, мои братья здоровы?» — «Здоровы», ответила ему мать. И Джудар спросил: «Почему же ты просишь на дороге?» «О сын мой, с голоду», — сказала ему мать. И Джудар молвил: «Я дал тебе, прежде чем уехать, сто динаров в первый день и сто динаров на другой день и дал тебе тысячу динаров в день отъезда». — «О дитя мое, — ответила ему мать, — твои братья схитрили со мной и отобрали их у меня и сказали: „Мы хотим купить на них припасы“. И отобрали у меня деньги и выгнали меня, и я стала просить на дороге из-за сильного голода». — «О матушка, — сказал Джудар, — с тобой не будет беды, раз я вернулся, не обременяй себя никакой заботой. Вот мешок, полный золота и драгоценностей, и добра у меня всякого много». И мать его сказала: «О дитя мое, ты счастливый, да будет доволен тобою Аллах и да увеличит он свои милости к тебе! Встань, о сын мой, принеси нам хлеба — я со вчерашнего дня очень голодна и без ужина». И Джудар засмеялся и воскликнул: «Да будет тебе просторно, о матушка, требуй, что ты захочешь, и я сейчас же тебе подам! Мне не надо покупать на рынке и не нужно никого, чтобы варить». — «О дитя мое, я ничего у тебя не вижу», — сказала ему мать. И Джудар молвил: «У меня в мешке всякие блюда». — «О дитя мое, все, что найдется, задержит дух и теле», — сказала Джудару мать. И он молвил: «Твоя правда. Когда нет достатка, человек довольствуется самым малым, но когда достаток имеется, человеку хочется чегонибудь хорошего. А у меня есть все, что можно найти. Требуй же, чего хочешь!» — «О дитя мое, горячего хлеба и кусок сыру», — попросила мать, и Джудар молвил: «О матушка, это не по твоему сану». — «Ты знаешь мой сан, накорми же меня тем, что к моему сану подходит», — сказала ему мать. И Джудар молвил: «О матушка, по твоему сану — подрумяненное мясо, и подрумяненные цыплята, и рисовый пилав с перцем, и еще кишки с начинкой, и тыква с начинкой, и барашек с начинкой, и ребрышки с начинкой, и лапша с миндалем, пчелиным медом и сахаром, и пирожки с патокой, и баклава».
И мать подумала, что он над ней смеется и потешается, и сказала: «Ай-ай, что это с тобой случилось! Ты видишь сон или помешался?» — «Почему ты думаешь, что я помешался?» — спросил Джудар, и его мать сказала: «Потому что ты называешь мне всякие роскошные блюда, а кто сможет за них заплатить и кто сумеет их стряпать?» — «Клянусь жизнью, я обязательно должен накормить тебя всем, что я сейчас назвал!» — воскликнул Джудар, и его мать сказала: «Я не вижу здесь ничего!» — «Подай мешок!» — сказал Джудар. И мать принесла ему мешок и пощупала его, и увидела, что он пустой. И она подала мешок Джудару, и тот опустил в него руку и стал вынимать оттуда полные блюда, пока не вынул все, что назвал. И тогда мать сказала: «О дитя мое, этот мешок маленький, и он был пустой и в нем ничего не было, а ты вынул из него все это. Где же были эти блюда?» — «О матушка, — отвечал Джудар, — знай, что этот мешок дал мне магрибинец. Он заколдован, и у него есть слуга, и когда кто-нибудь чего-нибудь захочет и произнесет над мешком имена и скажет: „О слуга этого мешка, додай мне такое-то блюдо!“ — он его принесет». — «Не протянуть ли мне руку и не попросить ли у него тоже?» — спросила у Джудара мать. И он сказал: «Протяни руку!» И его мать протянула руку и сказала: «Заклинаю тебя теми именами, которые над тобою, о слуга мешка, принеси мне ребрышко с начинкой!»
И она увидела, что в мешке появилось блюдо, и, опустив в мешок руку, взяла его, и оказалось, что на блюде отличное ребрышко с начинкой.
А потом Джудар потребовал хлеба и всего, чего пожелала его мать, и сказал ей: «О матушка, когда кончишь есть, переложи остаток кушаний в другие блюда, а пустые блюда положи обратно в мешок: колдовство действует таким образом. А мешок береги».
И мать его унесла мешок и спрятала его, и Джудар сказал ей: «О матушка, скрывай тайну. Я оставлю мешок у тебя, и всякий раз, как тебе что-нибудь понадобится, вынимай из него. Раздавай милостыню и корми моих братьев — все равно в моем присутствии или в моем отсутствии».
И Джудар со своей матерью начал есть, и вдруг вошли к нему его братья. А до них дошел слух обо всем от одного из жителей той же улицы, и он сказал им: «Ваш брат приехал верхом на муле, и впереди него шел раб, и на Джударе была одежда, которой нет равной».
И тогда братья сказали друг другу: «О, если бы мы не огорчили нашу мать! Она обязательно ему расскажет о том, что мы с ней сделали. О, позор нам перед ним!» И один из братьев сказал: «Наша мать жалостливая, и если она ему рассказала, то наш брат еще больше нас жалеет, и когда мы перед ним извинимся, он примет наши извинения». И братья вошли к Джудару, и тот поднялся на ноги и приветствовал их наилучшим образом и сказал: «Садитесь, ешьте!» И братья сели и начали есть, а они были слабые от голода. И они ели, пока не насытились, и потом Джудар сказал им: «О братья, возьмите остатки кушаний и разделите их между бедняками и нищими». — «О брат наш, — сказали братья, — оставь это нам на ужин». — «В пору ужина вам будет еще больше», — молвил Джудар. И тогда братья вынесли остатки кушаний и говорили всякому бедняку, который проходил мимо них: «Бери, ешь!» — пока ничего не осталось. И они принесли блюда назад, и Джудар сказал матери: «Положи их в мешок…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот шестнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот шестнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда братья покончили с обедом, Джудар сказал своей матери: «Положи блюда в мешок». А под вечер он пошел в большую комнату и вынул из мешка трапезу в сорок блюд и вышел и, сев между братьями, сказал матери: «Подавай ужин». И его мать вошла в ту комнату и увидела, что блюда полны, и тогда она постлала скатерть и стала носить блюда, одно за другим, пока не принесла все сорок блюд полностью. И они поужинали, и после ужина Джудар сказал: «Возьмите, накормите нищих и бедняков».
И братья взяли остатки кушаний и роздали их. А после ужина Джудар вынул сладости, и все поели, а тем, что после них осталось, Джудар велел накормить соседей, и на другой день то же было с завтраком. И так продолжалось десять дней, а затем Салим сказал Селиму: «Что за причина этому делу? Наш брат выставляет нам угощение утром, угощение в полдень и угощение на закате солнца, и к концу вечера — сладости, и все, что остается, он раздает беднякам. Это поступки султанов, и откуда пришло к нему такое счастье? Разве ты не спрашиваешь себя об этих разнообразных кушаньях и сладостях? Все, что остается, он делит между нищими и бедняками, и мы никогда не видели, чтобы он что-нибудь покупал или зажигал огонь, и у него нет ни кухни, ни повара». — «Клянусь Аллахом, я не знаю, — ответил его брат, — но знаешь ли ты кого-нибудь, кто бог рассказал нам об истине в этом деле?» — «Нам не расскажет никто, кроме нашей матери», — сказал Салим.
И они придумали хитрость и пришли в отсутствие брата к матери и сказали: «О матушка, мы голодны». — «Радуйтесь», — сказала их мать и, выйдя в большую комнату, попросила слугу принести мешок и вынула братьям горячих кушаний. «О матушка, — сказали братья, — эти кушанья горячие, а ты не стряпаешь и не вздуваешь огня». — «Они из мешка», — сказала мать. И братья спросили: «А что это за мешок?» И мать их молвила: «Этот мешок заколдован, и просить надо у его сторожа».
И она рассказала им, в чем дело, и сказала: «Скрывайте тайну!» И братья молвили: «Тайна скрыта, о матушка, но научи нас, как это делается». И мать научила их, и братья стали опускать руки в мешок и вынимать то, что они просили, а их брату это было неизвестно. И когда они поняли, какой это мешок. Салим сказал Селиму: «О брат мой, до каких пор мы будем жить у Джудара словно слуги и питаться его милостыней? Не сделать ли нам с ним хитрость? Возьмем этот мешок и завладеем им». — «А какова будет хитрость?» — спросил Селим. И Салим сказал: «Мы продадим брата начальнику Суэцкого моря» [506]. — «А как нам сделать, чтобы продать его?» — спросил Селим, и Салим сказал: «Я пойду с тобой к этому начальнику, и мы пригласим его с двумя его людьми, а ты подтверждай то, что я буду говорить Джудару, и к концу вечера я покажу тебе, что я сделаю».
И они сговорились продать брата и пошли в дом начальника Суэцкого моря. И когда Салим и Селим вошли к начальнику, они сказали ему: «О начальник, мы пришли к тебе с делом, которое тебя порадует». — «Хорошо», сказал начальник, и братья продолжали: «Мы братья, и у нас есть третий брат — шалопай, в котором нет добра. Наш отец умер и оставил нам изрядную долю денег, и когда мы разделили деньги, наш брат взял то, что ему досталось из наследства, и растратил на разврат и распутство, а обеднев, он стал на нас жаловаться властям и говорил нам: „Вы взяли мои деньги и деньги моего отца“. И мы стали судиться у судей и потеряли деньги, и он подождал немного и пожаловался на нас второй раз, и мы обеднели, но он не отстал от нас, и мы из-за него в тревоге. Мы хотим, чтобы ты его у нас купил». — «Вы можете ухитриться и привести его сюда, чтобы я скорей послал его в море?» — спросил начальник. И братья сказали: «Мы не можем его привести, но ты будешь у нас гостем и приведешь с собой двоих, не больше. И когда наш брат заснет, мы все пятеро нападем на него и схватим его и сунем ему в рот затычку, и ты его возьмешь ночью и выйдешь с ним из дома, а потом делай с ним что хочешь». — «Слушаю и повинуюсь! — сказал начальник. — Продадите вы его за сорок динаров?» — «Да, — отвечали братья. — После вечерней молитвы приходи в такую-то улицу и найдешь одного из нас ожидающим». И начальник сказал: «Ступайте!» И они отправились к Джудару и подождали немного. А Салим подошел к Джудару и поцеловал ему руку. «Что с тобой, брат?» — спросил Джудар. И Салим сказал: «Знай, что у меня есть приятель, и он много раз приглашал меня к себе домой, когда тебя не было, и сделал мне тысячу благодеяний. Он постоянно оказывал мне почет, и мой брат это знает. Сегодня я поздоровался с ним, и он пригласил меня, и я сказал: „Я не могу оставить брата“. И тогда он сказал: „Приведи его с собой“, а я ответил: „Он на это не согласится, но если бы ты был у нас гостем вместе с твоими братьями…“ А его братья сидели подле него, и я пригласил их и думал, что я их приглашу, а они откажутся, но когда я пригласил его с братьями, он согласился и сказал мне: „Дожидайся меня у входа в молельню, я приду с братьями“. И я боюсь, что он придет, и мне тебя стыдно. Не залечишь ли ты мое сердце и не угостишь ли их сегодня вечером? У тебя добра много, о брат мой, но если ты не согласен, позволь мне привести их в дом соседей». — «А зачем тебе приводить их в дом соседей? — спросил Джудар. — Разве наш дом тесен, или нам нечего подать им на ужин? Стыдно тебе со мной советоваться, тебе нужно только попросить хороших кушаний и сладостей, и от них еще останется. А если ты приведешь людей и я буду в отлучке, то попроси у твоей матери, она выставит тебе кушаний с излишком. Ступай приведи их, опустились на нас благословения!»
И Салим поцеловал Джудару руку и ушел, и сидел у дверей в молельню, пока не прошло время вечерней молитвы. И когда эти люди подошли к нему, он взял их и вошел в дом. И, увидав их, Джудар сказал: «Добро пожаловать!» — и посадил их, и подружился с ними, и не знал он, что ждет его из-за них в неведомом. И он потребовал от своей матери ужин, и она стала вынимать из мешка блюда, и Джудар говорил: «Подай такое-то блюдо!» — пока не оказалось перед ним сорок блюд.
И они поели вдоволь и скатерть убрали, и моряки думали, что все это угощение — от Салима, а когда прошла треть ночи, Джудар вынул для них сладости, и Салим им прислуживал, а Джудар и Селим сидели, пока им не захотелось спать. И Джудар поднялся и лег спать, я другие тоже легли. И когда Джудар забылся, они встали и напали на него, и Джудар очнулся уже с затычкой во рту. И ему скрутили руки и понесли его и вынесли из дома под покровом ночи…«
И Шахразаду застигло утро, я она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот семнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот семнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Джудара взяли, и понесли и вынесли из дома под — покровом ночи и послали его в Суэц и наложили ему на ноги цепи. И стал он прислуживать и все молчал и служил, как служат пленники или рабы, в течение целого года. Вот что было с Джударом.
Что же касается его братьев, то, проснувшись утром, они вошли к своей матери и сказали ей: «О матушка, наш брат Джудар еще не просыпался?» «Разбудите его», — сказала мать, и братья спросили: «Где он спит?» — «С гостями», — отвечала мать. И братья сказали: «Может быть, он ушел с гостями, когда мы спали, о матушка? Похоже, что наш брат нашел вкус в пребывании на чужбине и захотел войти в клады. Мы слышали, как он разговаривал с магрибинцами, и те ему говорили: «Мы возьмем тебя с собой и откроем тебе клад». — «А он виделся с магрибинцами?» — спросила их мать, и они сказали: «А разве они не были у нас в гостях?» — «Может быть, он и отправился с ними, — сказала их мать, — но Аллах выведет его на прямой путь. Он ведь счастливый и обязательно добудет добра».
И она заплакала, и ей показалось тяжко расстаться с Джударом, и братья сказали ей: «О проклятая, неужели ты любишь Джудара такой любовью! Когда мы уходим или приходим, ты не радуешься и не печалишься. Разве мы не твои дети, как и Джудар?» — «Вы мои дети, — отвечала им мать, — но вы несчастные, и вы не сделали мне милости. С того дня, как умер ваш отец, я не видела от вас блага. А что до Джудара, то я видела от него великое благо, и он залечил мое сердце и оказал мне уважение, и мне следует о нем плакать, так как его милость лежит на мне и на вас».
Когда братья услышали эти слова, они стали ругать свою мать и бить ее и, войдя в дом, принялись искать мешок, пока не наткнулись на него. И они взяли из одного кармана драгоценные камни, а из другого — золото и заколдованный мешок и сказали матери: «Это имущество нашего отца!» «Нет, клянусь Аллахом, — отвечала им мать, — это имущество вашего брата Джудара, которое он принес из страны магрибинцев». — «Ты лжешь, — сказали братья, — это имущество нашего отца, и мы будем им распоряжаться!»
И они разделили найденное между собой, и у них возникло несогласие насчет заколдованного мешка, и Салим сказал: «Я возьму его!» И Селим тоже сказал: «Я возьму его!» И началось между ними препирательство. И тогда мать сказала: «О дети мои, золото и драгоценности, которые были в мешке, вы разделили, а этого мешка не разделить и не уравновесить деньгами, а если разорвать его на два куска, его чары исчезнут. Оставьте его у меня, и я буду выставлять вам поесть во всякое время, а сама, между вами, удовольствуюсь кусочком и тем, что вы оденете меня во что-нибудь, по вашей милости. Каждый из вас начнет торговое дело, и вы — мои дети, а я — ваша мать. Пусть останется все как было, побоимся позора: ведь, может быть, брат ваш придет».
Но братья не послушались ее и провели всю ночь в спорах. И их услышал один лучник [507] из приближенных царя, — а он был приглашен в дом, по соседству с домом Джудара, где было открыто окно. И лучник выглянул из окна и услышал весь спор и те слова, которые говорили братья о дележе. Когда наступило утро, этот лучник пошел к царю, — а звали царя Шамс-ад-Дауле, и он был в то время царем Египта. И когда лучник вошел к нему, он рассказал о том, что услышал, и царь послал за братьями Джудара и велел привести их и кинуть под пытку, и они сознались, и царь отнял у них мешок и посадил их в тюрьму. А затем он назначил матери Джудара на каждый день столько благ, чтобы ей хватило, и вот то, что было с ними.
Что же касается Джудара, то он провел целый год, прислуживая в Суэце, а через год они поднялись на корабль, и напал на них ветер, который кинул их корабль к одной горе, и корабль разбился, и все, что было на нем, потонуло, и никто не достиг суши, кроме Джудара, а остальные путники умерли. И когда Джудар достиг суши, он шел до тех пор, пока не дошел до кочевья арабов, и те спросили его, что с ним, и он рассказал им, что был моряком на корабле, и поведал им свою историю. А в кочевье был один купец из жителей Джидды [508], и он сжалился над Джударом и сказал ему: «Не послужишь ли ты у нас, о египтянин, я буду тебя одевать и возьму тебя с собою в Джидду?»
И Джудар служил ему и ехал с ним, пока они не достигли Джидды, и купец оказал ему великий почет, а потом купец, господин Джудара, захотел совершить паломничество и взял Джудара в Мекку. И когда они вступили туда, Джудар пошел совершить круговой обход [509] в заповедном пространстве, и когда он совершал обход, он вдруг увидел своего приятеля магрибинца Абд-ас-Самада, который тоже совершал обход…«
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Шестьсот восемнадцатая ночь
Когда же настала шестьсот восемнадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что, когда Джудар шел, совершая круговой обход, он вдруг увидел своего приятеля магрибинца Абд-ас-Самада, который тоже совершал обход. И, увидав Джудара, магрибинец приветствовал его и спросил, как он поживает. И Джудар заплакал и рассказал ему о том, что с ним случилось. Тогда магрибинец взял его с собой и ввел его в свой дом и оказал ему уважение и надел на него одежду, которой нет равной, и сказал: «Оставило тебя дурное, о Джудар». Он погадал на песке, и стало ему видно то, что случилось с братьями Джудара, и он сказал: «Знай, о Джудар, что с твоими братьями случилось то-то и то-то, и они заточены в тюрьме царя Египта, но да будет тебе у меня просторно, пока ты не совершишь благочестивые обряды, и достанется тебе одно лишь добро». -»О господин мой, — отвечал ему Джудар, — я пойду и попрощаюсь с купцом, у которого живу, и приду к те